Вечер памяти поэта Евгения Евтушенко

В «Русской Палестине» уже давно витала идея посвятить очередной Литературный вечер творчеству Евгения Евтушенко – поэта, которому этим летом исполнилось бы 85 лет. До своего юбилея он не дожил всего пару месяцев: 1 апреля поэта не стало. Так наш очередной вечер поэзии стал вечером памяти, на котором мы не только читали известные и малознакомые стихотворения любимого поэта, но и слушали песни на стихи Евтушенко, а также говорили о его непростой жизни, о его жизнелюбии и завидной энергии даже в преклонном возрасте…

В общем, вечер получился по-семейному теплым и немного грустным.

Кстати, в этот же день Общество наградило своих молодых художников – детей, принявших участие в международном конкурсе рисунка «Моя детская мечта». Особый подарок достался Диане Шадид, чей рисунок был отобран независимой палестинской комиссией и отправлен для участия на следующем этапе конкурса и выставки в Аммане. Диана, ты — умничка!

Ниже – немного о жизни и творчестве известного русского современного поэта, прозаика, сценариста, актера, режиссера, общественного деятеля и просто интересного человека Евгения Евтушенко.

Родился Евгений Александрович 18 июля 1932 года в Сибири в семье геологов и до 12-летнего возраста имел фамилию отца, прибалтийского немца – Гангнус. Евтушенко, по девичьей фамилии матери, его записали во время войны в 1944 году, после возвращения из эвакуации в Москву. На тот момент у отца уже была другая семья.

Писать стихи Евгений начал еще в раннем возрасте. Этому немало способствовали родители: его отец был поэтом-любителем, а мама после получения второго образования – певицей, солисткой театра. Родители серьезно поддерживали литературные начинания сына. Женя занимался в поэтической студии Дома пионеров. Еще мальчишкой он ходил с отцом на вечера поэзии, мать, вращаясь в артистической среде, часто собирала в своем доме артистов и поэтов. В гости к подраставшему Евгению приходили его сверстники, молодые поэты, среди которых была и его будущая первая жена – поэтесса Белла Ахмадулина.

Печатать свои стихотворения Евтушенко начал в 1949 году, а в 1952-м вышел его первый сборник «Разведчики грядущего», после которого двадцатилетнего поэта приняли в Союз писателей. В этом же году он поступил и в Литературный институт имени Горького, из которого в 1957 году был отчислен за «не посещаемость», в действительности – за поддержку не прошедшего цензуру романа одного из литераторов-современников.

Получить диплом о высшем образовании Евтушенко удалось лишь спустя полвека, в 2001-м. Впрочем, за эти годы он уже стал известным поэтом, опубликовав множество литературных сборников, среди которых – «Нежность», «Бабий яр», «Мое самое-самое», «Я прорвусь в 21-й век» и другие. На его стихи написаны песни.

Ниже — видео: Евгений Евтушенко читает свое стихотворение «Б. Ахмадулиной»

Евтушенко написал два романа – «Ягодные места» и «Не умирай прежде смерти». Он являлся также сценаристом, режиссером и даже актером, сыграв главного героя в фильме Саввы Кулиша «Взлет».

Евгений Александрович был общественным деятелем, выступавшим в защиту писателей-диссидентов, а также пацифистом, высказывавшимся против ввода советских войск в Чехословакию, Венгрию и Афганистан. В 1989-1991 годах поэт избирался народным депутатом СССР. За свою жизнь он был четыре раза женат и имел пятерых сыновей.

В 1991 году вместе с семьей Евтушенко выехал в США, где преподавал в американских университетах курсы русской поэзии и продолжал творить.

Поэт скончался от рака 1 апреля 2017 года в американском штате Оклахома. За свою жизнь он издал более 130 книг, его стихи были переведены на 72 языка мира. Евтушенко был награжден орденами и медалями – как советскими, так и российскими, грузинскими и украинскими, был также номинирован на Нобелевскую премию. В честь него была названа малая планета, открытая в 1978 году Крымской обсерваторией.

В подмосковном поселке Переделкино, недалеко от своей дачи, в день собственного 78-летия поэт открыл картинную галерею, в которой выставил личную коллекцию картин известных художников Шагала и Пикассо, подаривших ему свои работы.

Согласно последней воле Евгения Александровича, в Переделкино его и похоронили 13 апреля рядом с могилой его любимого поэта Пастернака.

Я хотел бы… (Е.Евтушенко, 1972)

Я хотел бы

родиться

во всех странах,

быть беспаспортным,

к панике бедного МИДа,

всеми рыбами быть

во всех океанах

и собаками всеми

на улицах мира.

Не хочу я склоняться

ни перед какими богами,

не хочу я играть

в православного хиппи,

но я хотел бы нырнуть

глубоко-глубоко на Байкале,

ну а вынырнуть,

фыркая,

на Миссисипи.

Я хотел бы

в моей ненаглядной проклятой

вселенной

быть репейником сирым —

не то что холеным левкоем.

Божьей тварью любой,

хоть последней паршивой гиеной,

но тираном — ни в коем

и кошкой тирана — ни в коем.

И хотел бы я быть

человеком в любой ипостаси:

хоть под пыткой в тюрьме гватемальской,

хоть бездомным в трущобах Гонконга,

хоть скелетом живым в Бангладеше,

хоть нищим юродивым в Лхасе,

хоть в Кейптауне негром,

но не в ипостаси подонка.

Я хотел бы лежать

под ножами всех в мире хирургов,

быть горбатым, слепым,

испытать все болезни, все раны,

уродства,

быть обрубком войны,

подбирателем грязных окурков —

лишь бы внутрь не пролез

подловатый микроб превосходства.

Не в элите хотел бы я быть,

но, конечно, не в стаде трусливых,

не в овчарках при стаде,

не в пастырях,

стаду угодных,

и хотел бы я счастья,

но лишь не за счет несчастливых,

и хотел бы свободы,

но лишь не за счет несвободных.

Я хотел бы любить

всех на свете женщин,

и хотел бы я женщиной быть —

хоть однажды…

Мать-природа,

мужчина тобой приуменьшен.

Почему материнства

мужчине не дашь ты?

Если б торкнулось в нем,

там, под сердцем,

дитя беспричинно,

то, наверно, жесток

так бы не был мужчина.

Всенасущным хотел бы я быть —

ну, хоть чашкою риса

в руках у вьетнамки наплаканной,

хоть головкою лука

в тюремной бурде на Гаити,

хоть дешевым вином

в траттории рабочей неапольской

и хоть крошечным тюбиком сыра

на лунной орбите:

пусть бы съели меня,

пусть бы выпили —

лишь бы польза была

в моей гибели.

Я хотел бы всевременным быть,

всю историю так огорошив,

чтоб она обалдела,

как я с ней нахальствую:

распилить пугачевскую клетку

в Россию проникшим Гаврошем,

привезти Нефертити

на пущинской тройке в Михайловское.

Я хотел бы раз в сто

увеличить пространство мгновенья:

чтобы в тот же момент

я на Лене пил спирт с рыбаками,

целовался в Бейруте,

плясал под тамтамы в Гвинее,

бастовал на «Рено»,

мяч гонял с пацанами на Копакабане.

Всеязыким хотел бы я быть,

словно тайные воды под почвой.

Всепрофессийным сразу.

И я бы добился,

чтоб один Евтушенко был просто поэт,

а второй был подпольщик,

третий — в Беркли студент,

а четвертый — чеканщик тбилисский.

Ну а пятый —

учитель среди эскимосских детей

на Аляске,

а шестой —

молодой президент,

где-то, скажем, хоть в Сьерра-Леоне,

а седьмой —

еще только бы тряс

погремушкой в коляске,

а десятый…

а сотый…

миллионный…

Быть собою мне мало —

быть всеми мне дайте!

Каждой твари —

и то, как ведется, по паре,

ну а бог,

поскупись на копирку,

меня в самиздате напечатал

в единственном экземпляре.

но я богу все карты смешаю.

Я бога запутаю!

Буду тысячелик

до последнего самого дня,

чтоб гудела земля от меня,

чтоб рехнулись компьютеры

на всемирной переписи меня.

Я хотел бы на всех баррикадах твоих,

человечество,

драться,

к Пиренеям прижаться,

Сахарой насквозь пропылиться

и принять в себя веру

людского великого братства,

а лицом своим сделать —

всего человечества лица.

Но когда я умру —

нашумевшим сибирским Вийоном,—

положите меня

не в английскую,

не в итальянскую землю —

в нашу русскую землю

на тихом холме,

на зеленом,

где впервые

себя

я почувствовал всеми.

 

Related posts: